Март. В вечнозелёные леса под Заоблачным городом он приходит совершенно незримо. Но вот ощутить его на своей шкуре может каждый…
Огромных размеров кот сидел в кустах и наблюдал оттуда за величественной Акантой, гордо парившей над утёсом. Её белоснежный мех так и блестел на солнце, не позволяя тайному преследователю хоть на миг оторвать от неё свой исполненный восхищения взгляд. Но вот кошка с природной грацией приземлилась и направилась куда-то вглубь леса. Вскоре она скрылась из глаз, однако её запах ещё долго витал в неожиданно сгустившемся воздухе.
Леопард, чей вид был мрачнее цвета его шерсти, неспешно поднялся на лапы и медленно зашагал по её следам. Чудесный, словно свежий шматок мяса, аромат привёл кота на залитую радугой и солнечными зайчиками поляну. Птички, цветочки, бабочки – всё это до жути было противно темнокрылому созданию, но против себя не пойдёшь. И март, кошка… У него просто-напросто не оставалось выбора! Хоть раз матушка-природа испрашивала его желания? Разумеется, нет. И эти глупые людишки ещё смеют жаловаться на своих купидонов… Да их никто не заставляет переживать любовную лихорадку с убийственной частотой – раз в год!
Аканта остановилась рядом с каким-то столпотворением, состоящим из симурана, взрослого ангела и мелкой светлокрылой девчонки. Вокруг них скакали подозрительно странные меховые комочки. Приглядевшись, кот понял, что это вовсе не мячики, как он сперва подумал, а волчата с крошечными крылышками. Ну, вот детей ему ещё не хватало!
Издав протяжный вздох, хищник чуть было не выдал себя и опасливо попятился обратно в тенистую чащу. До грозовых лесов этой рощице, конечно, было ужасно далеко – ни тумана, ни беспросветной тьмы, ни кучи тварей, чьи глаза следят за каждым твоим шагом, будь ты даже на верхушке пищевой цепи, но мастеру маскировки не составляло труда спрятаться даже в такой открытой, будто лысина старика, посадке деревьев.
И всё же его заметили. Два шкодливых щенка мигом подкатились к нему, пользуясь тем, что старшие отвлеклись. Леопард никак не мог выдать своего присутствия, и все их шалости, от двух сотен вопросов в минуту, до нанизывания миниатюрных, но невероятно острых клыков на его многострадальные уши… «Хулиганы! Хвост оставьте в покое», - едва не взревел он. Так вот, всё это приходилось молча, стиснув зубы и когти, терпеть. Но вдруг один из мучителей задал громадному зверю совсем неожиданный вопрос:
- А ты чего так на ту белую кошку смотришь?
Темнокрылый тут же позабыл о своей сосредоточенности и едва не подпрыгнул до небес, вернее, основания города, когда брат спросившего волчонка со всей душой впился «странному дяденьке» в пятку. Кое-как удержав себя в лапах, кот процедил сквозь зубы:
- Хочу с ней познакомиться.
- Ну так иди, - спокойно отозвался болтливый мальчуган, нагло усевшись перед самым кошачьим носом и почесав задней лапой ухо.
- Не могу, - с грустью протянул кот, отползая подальше в кусты. Второй мелкий пакостник тут же забрался чёрному йиннэн на спину и по-хозяйски разлёгся меж его крыльев. Леопард не обращал уже на них внимания, его тоскливый взгляд снова приковала к себе обворожительная особа с очаровательной кисточкой на хвосте. На поясе вокруг тела у неё висел нож…
Первый щенок внезапно затрясся от беззвучного смеха.
- Девчонок боишься? – спросил тот, не переставая хихикать. Собеседник промолчал, и малыш продолжил: - Я тоже вообще-то. Они какие-то дикие… И не такие. Странные – жуть! Страшнее монстров из Туманного леса.
На этих словах кот всё же скосил на храброго болтуна глаза, который очевидно не догадывался о родных местах обитания их подозрительного гостя.
- Но ты не бойся, сегодня твой день! Сегодня мы нашли тебя и обязательно поможем! – ничуть не смущаясь, вещал чересчур оживившийся ребёнок.
Темнокрылому стало не по себе. Ему ведь ничего не стоило перекусить этой наглой малявке хребет, и второму, и…
Комок, сидевший у него перед мордой, вдруг куда-то испарился. Вернулся он буквально через несколько секунд в полном сопровождении ещё троих своих братьев и младшей сестры. Та оглядела йиннэн притязательным взглядом.
- Причёску бы ему поправить, - скептически заметила девчонка, которую кот мог бы прихлопнуть одной лапой. Он только собирался вопросить, какого симурана эти мелкие симуранята собрались делать, как несколько невесомых телец, казалось, насквозь состоящих из пуха и перьев, взобрались на огромную косматую башку и принялись там наводить свой порядок. Крепко сжав зубы, леопард потряс головой и разом скинул детский сад с себя.
- Уже лучше, - неожиданно оценила волчья девочка, всё это время стоявшая в стороне. – Теперь наряд! Девушки любят красивые наряды.
Волчата, не сговариваясь, разом ринулись в кусты, а вскоре вернулись оттуда кто с чем: трава, листья, ветки, цветочки, перья, камушки, даже кусок коры кто-то припёр, отчаянно пыхтя. Когда весь этот разномастный мусор принялись водружать и цеплять на грозного хищника, тот лишь затрясся от невыразимого гнева под деловитые комментарии «знатока».
Но не успел он прийти в себя, чтобы осадить в край обнаглевшую мелюзгу, как волчонка произнесла финальное веское слово: «Готов!», послужившее однозначным сигналом к тому, чтобы шесть крошечных, но крепких лбов разом вытолкнули кошака на свет божий – радужную полянку, дабы он предстал перед глазами своей возлюбленной во всей красе.
Дальше последовала немая сцена. Сконфуженный зверь – большой темнокрылый чёрный леопард – словно уменьшился вдвое, пытаясь слиться с землёй, а ещё лучше провалиться в неё. Четыре пары глаз в полнейшем изумлении и с ещё какой-то непередаваемой эмоцией на лицах и мордах взирали на это «художество», что натворили волчата. Сами виновники в предвкушении застыли позади, ожидая причитающихся похвал своему шедевру.
Спустя долгую минуту все, наконец, оживились: взрослый симуран метнулся к своим нашкодившим племянникам, с шумным визгом последних разогнав тех по кустам. Ангелы покатились со смеху, едва сдерживая слёзы. И лишь Аканта смотрела на своего сородича снисходительно и с плохо скрытой жалостью во взгляде.
- И что же сегодня за праздник, что ты так вырядился? – на морде кошки промелькнула косая ухмылка.
Леопард отступил назад, изо всех сил порываясь скрыться в лесу и больше никогда не смотреть в глаза своему позору. Но против инстинктов не попрёшь… С грациозно отставленной задней лапой, в дивных украшениях «сведущих» волчат, с ирокезом на голове он гордо приосанился, расправил широкие крылья, открыл рот, чтобы поприветствовать свою любовь со всеми полагающимися манерами и… вдруг жалобно мяукнул:
- Ну так это… март же…
- Ах, ма-арт? – растягивая слова, переспросила белоснежная принцесса и оскалилась ещё шире, а затем перевела полный нежности взгляд на нож у своего бедра.
Кот нервно сглотнут, мгновенно поняв намёк. Пробормотав что-то бессвязное, он со всей силы оттолкнулся от земли и взмыл к облакам, стрелой понёсшись к тёмным землям. На поляну чудесным дождём осыпались многочисленные цветы и перья с его шкуры, гулко шмякнулся на краю кусок коры, служивший «достойному рыцарю» панцирем. Девчонки в стороне продолжали хохотать, где-то из лесу доносились весёлые вопли удирающих от строгого дяди волчат, а кошка осторожно приподняла мягкой лапкой упавший бледно-розовый лепесток.
- Ну вот, с цветов и надо было начинать, - вздохнула она. - А то каждый год одно и то же: март у них, видите ли! Никакой романтики…